— Да-с. Расту. Ничего и не скажешь. В связи с массовыми увольнениями и сокращениями, именуемые в аппаратах непонятным, а, следовательно, заумным словом «пертурбация», остался я,  друзья мои, один в своём, так сказать, сегменте. Ну, и, стало быть, стал начальником. Хотя и самого себя. Ещё новость: теперь ко мне приставлена секретарь. Дамочка чуть постарше меня, не сказать, что красавица, но такая, как говорится, обаяшка, с которой хочется потискаться, пооткровенничать-похихикать и уже сам не замечаешь, как присунул ей.
Так вот. У меня к вам вопрос. Не какой-то риторический или философский, а вполне, так сказать, осязаемый, имеющий практическое для меня значение. Обязательна ли необходимость, как бы это помягче… мня-мня… чпокать свою секретаршу?
Возникла пауза.
Задумчивые колечки сигарного дыма зависли в зале.
— Благодарю, джентльмены. А Вы как считаете? – на сей раз профессор Сноуб обратился к извлечённому из трусов зеркалу: — Я полагаю, что это совершенно не обязательное условие трудового договора. Хотя, в современном социопатическом социуме и прогрессирующей распространённой в высших эшелонах нашего экономического истеблишмента рукопристенции равно как умственной, так и непосредственно физической, существует мнение в научных кругах Нижнего Хэмпшира, что в исключительных случайных случаях подобные катаклизматичные эксцессы не вредят делопроизводству.
— То есть, отказ от подобного процесса не будет истолкован как оскорбление противоположного пола в настоящем  времени эмансипации и активизации суфражисток в Вестминстере? – опять обратился профессор к зеркалу и тут же сам себе ответил: — Нет! Нет!!! НЕТ!!!
— Благодарю, нисколько не сомневался в Вашей компетенции, — Сноуб протёр зеркало бережно засунул его на место откуда извлёк и недоумённо уставился в зал. Казалось, он только сейчас заметил людей, находящихся в аудитории Академии. Но врождённая находчивость не дала ему растеряться, а навык, приобретённый долгими изнурительными тренировками, позволил подскочить и сделать фуэте, при этом грациозно взмахнув руками.
В зале напряжённо переглядывались.
— Да, да.  Абсолютная девальвация морали и нравственности! Благодарю, джентльмены. А вы как считаете?