— Всё-таки я глубоко убеждён, что писатель должен писать о современниках. Запечатлевать эпоху, время. Вот чем так интересен Ваш любимый Чехов? Это сейчас нам эти его извилистые обороты кажутся смешными и милыми, а тогда это было обычно. Не прошло и сто лет, как вообще стали литературу писать на русском языке и оставшиеся в обращении французские слова ещё не приняли своё окончательное русское значение. Ну, вот тогда так разговаривали, так писали. И мы это знаем благодаря, например, Чехову. А сейчас? Употребит мой персонаж слово «блядь» и тут же на меня сыпятся многочисленные блюстители морали фикая, фукая и плюясь, тычя пальцем (что само по себе парадоксально для людей позиционирующих себя с нравственными идеологами). Ну, что ж поделать (развожу я руками), так вот сейчас разговаривают. То есть, конечно, и во времена Чехова так разговаривали и ранее. Но это делали не все. А после того как те, кто был никем стал всем, стали разговаривать все. И пусть, наше будущее поколение вправе знать, что сегодня в норме, когда шестилетняя девочка, дёргая маму за юбку, называет её «сука!», а мама в ответ даёт ей подзатыльник и называет «падла»…
— Ах ты, ссучараа!!! Чехова! Чехова не трожь!!!
— Руки! Руки убери, паскуда, пока я ноги не замочил!