«Синенький скромный платочек…».
Пан Дробек двигался по бульвару не спеша ленивой походкой, насвистывая «Синенький скромный платочек». Глаза сверкали блаженством, на брюхе из кармана жилетки болталась цепочка для часов, руки, засунутые в карманы брюк, выдавали хорошее настроение. Четверть часа назад закончился его рабочий день. Он покинул контору и окунулся в жёлтый осенний город.
— О, пан Дробек! Добрый вечер.
— Моё почтение, доктор Футc. Какая у Вас омерзительная рожа. Опять пили весь день?
— Да – да. Представляете, стошнило прямо на пациентку. Смешной конфуз, хе-хе.
— Приятного вечера.
«Синенький скромный платочек…».
— Мадам Верески! Чудесно выглядите! Это юная пани Ваша внучка?
— Здравствуйте, пан Дробек. Это пани Юля, моя племянница. Приехала учиться в нашем университете.
— А-а. Такая же проститутка, как и Вы? Вы позволите Вам вдуть, пани Юля?
— Что Вы, пан Дробек! Юле всего девятнадцать. А как себя чувствует Ваша супруга?
— Благодарю Вас, надеюсь что великолепно! Она благополучно скончалась четыре года назад. Что ж, всего наилучшего, дамы.
— Всего хорошего. Юля, сделай книксен пану.
«Падал с опущенных плеч…».
— Хо-хо! Матти! Старый пропидар! Дай обниму тебя, вонючий мудозвон! Когда отдашь мне двести крон?
— Ну, что Вы, пан Дробек. Завтра всенепременно. Вот жду с минуты на минуту перевода из штатов. Карточный долг – долг чести, я всенепременно…
— Ладно, пошёл в жопу, Матти. Собирай жёлуди.
«Ты говорила, что не забудешь…».
У газетного киоска он остановился:
— Вечер добрый, пани Ляля. Ну, что там пишет четвёртая власть?
— Как всегда, — вздохнула Ляля, принимая в декольте два пенни от Дробека, который уже листал «Обозрение».
— Хм, интересно, что вы напишите завтра, суки…
— Что?
— Шикарные сиськи, говорю, у тебя Ляля, — он бросил газету в стоявшую рядом урну и пошёл прочь, ускоряя шаг.
— Спасибо, пан.
Больше он ни с кем не разговаривал. Только отвечал молчаливым кивком на встречные приветствия.
Дома он скинул туфли, пиджак, оценил себя у зеркала: «Потолстел, обрюзг». Прошёл в кабинет и устало шлёпнулся в большое кресло у письменного стола. За окном начало смеркаться, фонарщики неторопливо приступали к работе. Дробек вздохнул, нехотя выдвинул ящик стола, извлёк заряженный револьвер. Приставил к виску, взвёл курок. А вдруг опять будет осечка?
«Ласковых радостных встреч».
Хоть бы не было осечки)
Пусть будет!
Почему? Чем он так важен? Это обычный среднестатистический человек, у нас таких под поезд кидается каждый месяц по паре. Ну хочется им — пожалуйста.
Просто устал человек. Может он так играет.
Ага, в русскую рулетку, только вот раз в год и палка стреляет, а револьвер уж тем более)
Какая ты крово жадная.
Ну а что просто так пытаться? Он же этого хочет — вот пусть и получит.
То есть ты ему так добра желаешь?
Я ему желаю того, чего он сам хочет)
Если бы он хотел застрелиться, то давно бы застрелился.
А если он не хочет, то пусть и не балуется с револьвером.
Хорошо.
Но чтоже он прочёл в газетах, что ежедневно прикладывается виском к стволу?
Прогноз погоды, наверное
Порой ночной
Мы распрощались с тобой,
Пан Дробек...
Нет больше ночек,
Где ты, платочек?!
Не плач. Такие как Дробек просто так не уходят.
И почему вообще синий платочек? Как тебе это в голову пришло, моно полюбопытствовать?
Шёл по улице, в голове звучала эта песня. Пришёл домой и само как-то написалось.
По моему скромному мнению, к названию твоего блога нужно дописать двоеточие и словосочетание «театр абсурда»))
Не стоит.
Не буду забирать лавры Чехова, он считается основателем театра абсурда.
И, собственно, ничего асурдного. Обычные дела.
...«Знаешь, как это сложно — нажать на курок, этот мир так хорош за секунду» (с).
А может и пан Дробек играет в рулетку что бы его мир стал хоть чуточку лучше?
Вполне возможно. Он проживает каждый день как последний.