Много проскакавший Скакун остановился. Всадник отпустил натянутые поводья. Он внимательным взглядом вглядывался в открывавшиеся его взгляду поля, покрытые белоснежными снегами. Болезненная боль в пояснице от длительной долготы скачки стреляла колким прострелом сквозь всё тело. Посреди поля, из снежного сугроба дымился тонкой струйкой чёрный дым.
— Вот оно, — сказал Всадник.
— Бррр? – спросил Скакун.
— Царство Царя Подснежного, — ответил Всадник.
— Бррр? – спросил Скакун.
— Оно самое. Поехали?
— Бррр…
— Ну, а ули делать? Надоть. Вот только потопчешь меня копытами, и поедем.
Всадник спешился. Лёг на снег.
— Давай.
Скакун потоптался копытами по Всаднику. Отошёл. Всадник лежал неподвижно втоптанным копытами Скакуна в снег. Через какое-то время из места, где должна быть голова, раздался голос:
— Мне дарят блеклые надежды,
  Мне тычут в спину простоту,
  Рисунок кровью на одежде
  Вдруг заполняет пустоту….
Всадник с трудом и кряхтением поднялся, поднял указательный палец:
— Это надо записать, а то забуду.
Всадник достал из походной сумки блокнот с карандашом на тесёмочке, записал. Сложил обратно. Покрутил туловищем. В пояснице хрустнуло.
— О! Вот и отпустило, кажись.
— Бррр?
— Ну а ули?
Всадник совсем не лихо вскочил на Скакуна.
— Бррр? – с последней надеждой спросил Скакун.
— Надоть, — печально ответил Всадник.
Всадник верхом на Скакуне и Скакун, на котором сидел Всадник, отправились к дымящему тонкой струйкой чёрному дыму по глубокому белоснежному снегу.