-Дела… — Оле снова упал, сунул руку в карман и достал оттуда смятое приглашение, — Смотри, что у меня есть, — он протянул его Люси. 

Девочка, растянувшись на клумбе, взяла бумажку и уставилась в неё пустыми глазами. И вдруг разревелась. 

-Ты чего? — Оле вскочил и посмотрел девочке в лицо, — Чего плачешь? 

— Мы заблудились! — рыдала Люси, — если я не буду дома, папа меня нака-а-жет! 

Она смяла приглашение и шумно высморкалась в него.

  — А! Зачем? – Оле с чувством вырвал испачканный девочкой бумажный комочек, брезгливо бросил на песок.

Выбежал скарабей, принялся катить добычу.

— Поцелуй меня, — неожиданно и как-то властно попросила Люси.

Оле покраснел. Люси села, вытерла слёзы и ещё сильнее извазюкала щёки следами разноцветных сладостей. Она хотела ещё что-то сказать, но Оле её опередил:

— Смотри!

Люси повернулась и увидела шоколадного петушка, чинно вышагивавшего по сахарной дорожке.

— Спасены!

— Ну, да, — как-то вяло отозвалась Люси.

Они, взявшись за руки, следовали за поклёвывавшим скарабеев петушком, и долго ли, коротко, вышли из лабиринта к воротам того самого пряничного дома, с которого началось путешествие Оле. Вернее, Оле потом признал в нём тот самый дом. Похоже, их вывели к другому входу, более парадному, что ли. Петушок взлетел на свою жёрдочку и трижды громогласно прокукарекал. Тут же высокие ворота распахнулись. Заиграл торжественный марш. Вдоль крыльца по обе стороны выстроился ряд колобков в гвардейских мундирах. Колобки раздувались, дуя и трубя в свои духовые инструменты. Внутри, за воротами царило что-то очень величественное. Оле стало вдруг радостно и приятно.

— Пойдём, — завороженно сказал он и сделал шаг.

Люси крепко сжала его ладонь, стараясь его удержать, но тут же рука её размякла, и она покорно поплелась следом.

Под колобочные фанфары дети вошли в огромный зал.

В лицо им тут же посыпалось что-то твёрдое и белое. Проморгавшись, Оле понял, что это рис, который две шоколадные девушки бросают из своих корзинок. 

Перед ними с Люси лежала богатая ковровая дорожка, вдоль которой стояли мужчины и женщины в парадных съедобных костюмах. Особенно ему понравился фрак пряничного человечка с длинной, блестящей в ярком свете софитов мантии. 

— Ой, папа!!! — Люси отпустила Оле и бросилась к человечку. Он схватил её за руку и быстро увел куда-то. Оле остался один на ковровой дорожке под взглядами чужих глаз и снова покраснел. 

Вдруг в дальнем конце зала открылась дверь, больше похожая на ворота, и из неё выкатился огромный колобок. Воцарила тишина. 

Колобок медленно, пыхтя и кряхтя, докатился до трона и с помощью двух собак-ирисок уселся на свое место. 

— Ну и чего? — спросил он раздражённо, — Встал что ли праздник? Музыканты, давайте, давайте! Музыку! 

Тут же заиграл вальс Мендельсона. В начале коврика появилась Люси с папой под руку. 

Люси знаками стала показывать Оле, чтобы он двинулся вперёд. 

— Нет, ну я так не могу! — заревел колобок на троне, — Музыка, стоп! Стоп!!! 

В зале снова всё стихло. 

— Ну и чего ты стоишь? — заорал он на Оле. 

Люси подбежала к Оле и толкнула его в спину. 

— А чего я-то?! — крикнул Оле недовольно. 

— Кто, если не мы? — спросил пряничный человечек, — прошу Вас, пройдите к трону. Иначе нам с Люси придется ещё десять лет стоять в очереди. 

— Платите пять тыщ скарабееров, — протянул колобок, — в счёт королевской казны. И никаких вам очередей. Но у простого пряничного клерка... 

Его перебил детский плач. Это ревела Люси. 

— Ну пожааа-а-алуйста! — вопила она, — Ну О-о-олечка! А-а-а! 

— Дура, — пробормотал красный Оле, продолжая упрямо стоять, — Я, может, домой уже хочу. Надоели мне все ваши сласти. 

— Чёрт знает что такое! — закричал колобок, — если свадьбы не будет, вот прямо сейчас, я схожу за духом лабиринта и он вас всех пожрёт. И не подавится. 

В зале началась паника. Гости кричали и подталкивали Оле к трону. Он упирался. Тогда сладкие твари подхватили его и понесли вперёд. Они опустили его рядом с колобком и привязали к трону верёвками из пожёванных жвачек. 

— Оркестр! — скомандовал Колобок. 

Под звуки вальса пряничный человек подвёл Люси к трону, поцеловал девочку в лоб и отошёл, отдав изящный полупоклон колобку. Тот одобрительно зажмурился. 

Собака развернула перед ним марципановый свиток и колобок стал читать. 

— Во имя Верховного Скарабея, а также Меня, Первейшего Колобка среди Равнейших, и перед лицом всех жителей сладкого… А, ладно. Берёшь ли ты… Как зовут? — спросил он у мальчика шёпотом. 

— Оле, — подсказала девочка. 

— Берёшь ли ты, Оле, в жёны Люси? 

Оле засунул палец в нос. 

— Берёт! Берёт! — раздались в зале голоса. 

— Берёшь ли ты, Люси, в законные мужья Оле? 

Люси кивнула. 

— Обменяйтесь приглашениями, дети мои, — воскликнул колобок, расплываясь в сладостной улыбке. 

— А у меня и нету! — закричал радостно Оле, — Я его выбросил! 

— Как выбросил? Куда выбросил? — запричитали в зале.

— Кхе-кхе, — подошёл старикашка в звёздном колпаке, протянул жука, который сжимал скомканное приглашение Оле: — Вот его приглашение, Ваше Величество.

— Э-э, — большой колобок с трудом вырвал бумажку у не желавшего расставаться с добычей насекомого.

— Так! Всё в порядке! А теперь свадебный обед! – Первейший топнул ногой.

Все в зале загалдели, подхватили Оле, посадили его за огромный стол. Духовые заиграли стремительный чардаш. Оле только успевал открывать рот. В него засовывали пряники, конфеты, огромные куски разнообразных тортов, подливали густой сироп. Таких сладких сладостей мальчик никогда не пробовал. Он ел с удовольствием, и желание его съесть ещё только увеличивалось.

  — Люси Отто фон Гуденпах! – возле Люси возникла фру Ирма, она с умилением разглядывала через лорнет, как Оле поглощает угощение: — Поздравляю Вас. Превосходный экземпляр! Просто превосходный!

— Ну, — замялся рядом пряничный человечек: — Вне всяких сомнений.

— Ещё! Ещё! Ещё! Ещё! – кричали в зале и хлопали в ладоши. Чардаш ускорил темп. Оле уже не мог остановиться. Все хлопали, а Люси с ужасом смотрела на толстеющего на глазах мальчика. Его щёки раздулись, руки распухли, жирные пальцы жадно хватали липкие медовые пряники.

Улыбка на лице колобка прочертила половину его туловища. Коротышка старичок старательно завязывал на колобке слюнявчик с вышивкой. Заметив это, все тут же стали надевать слюнявчики и на себя.

Внезапно ногу ожиревшего Оле пронзила острая боль. Он посмотрел вниз. Скарабей укусил его и глядел Оле прямо в глаза. «Ты что?», хотел спросить Оле, но вместо слов раздалось чавканье.

— Фу! – фру Ирма раздавила скарабея каблуком.

— Беги…, — выдавил из себя умирающий жук, не сводя потухающего взора с Оле.

— Ещё! Ещё! Ещё! Ещё!

— Беги! – пронзительно закричала Люси: — Беги, Оле, беги! Ведь они же хотят съесть тебя! Беги!

— Люси Отто фон Гуденпах!

— Дочка!

— В чём дело?! – колобок с ножом и вилкой недовольно заворочался на троне.

Тут же стало тихо. Смолкла музыка. Прекратились хлопки и оклики. Оле обвёл взглядом окружавших его.

— Беги, — прошептала Люси. В абсолютной тишине это прозвучало как раскат грома.

Оле всё понял. Он вскочил и, только оторвавшись от стола, вновь стал прежним.

— Держа-ать!!! – завопил колобок.

Оле рванул скатерть на себя. Всё, что было на ней, полетело на пол. Бросившиеся к Оле гости подскальзывались и падали, сшибая друг дружку. Оле побежал. Выход у дверей преградили гвардейцы. У открытого окна хлопал крыльями и клювом шоколадный петух, ставший несоразмерно большим. С ножами и вилками за Оле погнались колобки, пряничные человечки и прочая кондитерская братия, лаяли и клацали клыками ирисочные таксы. Фру Ирма кралась с большим сачком в руках.

«Всё пропало», — обречённо пронеслось в голове Оле.

Вдруг на стене появилась картина, на которой ничего не было нарисовано. В ней возникла дверь, а из двери высунулась бородавка на носу.

— Так-так-так, — сказал обладатель бородавки: — Веселье в самом разгаре, а про меня забыли?

— Баба Яга! – воскликнул Оле.

— Держа-ать!!! – верещал катавшийся по полу Первейший среди Равнейших.

— Что такое? – удивился Баба Яга.

Оле схватил Ягу за лацканы несуразного сюртука, в который тот был облачён по случаю церемонии, и швырнул в толпу.

— И-и-и, — запищал Баба Яга: — Я умею летать!

Из последних сил Оле смог таки запрыгнуть в картину и провалился.

— Люси Отто фон Гуденпах! — Держа-ать!!! – уже откуда-то далеко доносилось до него.

— Ну, наконец-то! Где же ты бродишь, несносный мальчишка! – фрау Шульц с упрёком рассматривала растрёпанного, испачканного Оле: — И что это за вид? Боже мой!

Дети за её спиной хихикали.

— Так! Всё! Встали парами и дружно на выход. Молодой человек, — Шульц вновь повернулась к Оле: — Если Вам не затруднительно, присоединяйтесь, пожалуйста, к нам.

«Вот это дела», думал Оле шагая следом за ребятами. Дорогу перебежал скарабей, что-то катя лапками. Оле остановился и обернулся на здание, из которого только что вышли.

Ему показалось, что там у колонны стояла девочка в белом платье с огромными блестящими глазами. Её кудряшки ласково шевелил тёплый ветер.

В руке она сжимала пряничного человечка.

КОНЕЦ…?