— Ты что думаешь, я отличу Моне от Мане? Или Сурикова от Васнецова? Да по мне один хрен. Мазня и есть мазня. Ван Гог или Калмыков, какая разница? Вот они, — он кивнул в окно: — Они считают меня великим эстетом. Олухи. Моя бы воля я весь Лувр и Третьяковку скупил.
— Но… Но тогда зачем?
— Зачем? А затем, что эти каракули не девальвируются. Золото, бриллианты скоро начнут печатать на принтере. Нефть, газ не бесконечны и заменяемы – всё теряет цену и скоро будет стоить не дороже туалетной бумаги. А вот это, – толстый палец с перстнем указал на «Подсолнухи»: – Вот это вечно. Этим говном всегда будут восхищаться. Это способ сохранить вложения, а со временем и преумножить. Бизнес, сынок. Чистой воды бизнес. Мне бы… а-а.., — эстет сладко зевнул и мечтательно почесал под брюхом: — Мне бы до Ватиканской библиотеки добраться, вот где Клондайк, Эльдорадо. Но… пррить… там уже всё схвачено. Там тоже не дураки сидят. Те ещё эксперты. Ничего, мне и этого хлама хватит. И внукам, и правнукам, и их детям. Жрать не просит, налогом не облагается, знай себе пыль стрехай.
— Стряхивай.
— Чего?
— Правильно говорить: «Стряхивай».
— А… Ну-ну, — улыбнулся эстет: — Ну-ну…