(посвящается Анюте)

— Да вот вам пример. У нас в пажеском корпусе была преподаватель по этике Раиса, э-э… как бишь её…. Раиса, мать её, Эдмундовна Риц. Или  Шпиц, сейчас уже точно не могу припомнить, но дела суть не в этом. Эдакая заноза в пенсне с кружевным эквилибрическим жабо, с манерами префектурной куртизанки. Её, кажется, отставили из какого-то то ли театра, то ли шапито (знаете, с цыганами и медведями и шекспировскими кривляньями с битьём бутафорской посуды) за какие-то непристойности и приставили к нам в корпус. Так вот, сидим это мы натурально в классе, на занятии. С четверть часа она объясняет нам, как следует преподносить букет даме. Непременно держа его в левой руке, дабы не впасть в конфуз, когда дама протянет ручонку для приветствия, вы бы не жонглировали цветами, а готовой свободной правой рукой приняли жест и припали ротом к тыльной стороне ладони, давая таким образом понять, что пришли вы не просто чай пить; и цветочки, купленные по червонцу за штуку у «Фаталя», надобно мадаме отрабатывать.  На этой интересной подробности наш воспитанник Чумакин возьми да и чихни в свой платок, вытрушенный из кармана и, как после выяснилось, являющейся его прошлогодними сношенными трусами. Да так это удачно чихнул, что и сопроводительно смачно высморкался в своё аршинное семейное полосатое полотнище. Раиса Эдмудовна долго и сурово разглядывала Чумакина и попросила его подойти. Поддела указкой чумакинскую сморкалку, подняла её, как знамя, чтобы всем было видно, и говорит:
— Носовой платок не для того, чтобы в него сморкаться. А для того, чтобы после сморкания аккуратно вытереть нос!
— Так куда ж  тогда сморкаться-то? – вопросил оробевший Чумакин.
— В карман!!! – разъярённо гаркнула наша Эдмундовна и добавила ещё выражение, смысловой посыл которого я узнал сравнительно недавно от одного подвыпившего попутчика в плацкарте «Тамбов-Калуга», и то не уверен в точности его толкования. Так-с.
Добавлю только, милостивые государе, что карьера Чумакина сложилась вполне удачно. Он здорово продвинулся по лестницам и коридорам столичных присутствий и с платочком не расстаётся никогда. Вот давеча встречал его у Шмурыгиных, но он что-то меня не признал. А как учила нас Раиса Эдмундовна: если вас не слушают, говорите тише, чтобы к вам прислушивались, а ещё лучше помолчите и тогда с вами начнут разговаривать.
Ух-х, и жарко тут у вас, право жарко…