Свет погас, на экране появилось изображение слайда. Полковник Штраус мрачно обернулся к Фицу. Шеф отдела пил четвёртую неделю и вчера вернулся из министерства мрачнее тучи:
— Итак, — начал Штраус, показывая указкой на возникшую картинку:
                             
— Это Пичуга, он же Ушлёпок, главарь подпольной, но вполне легальной террористической преступной организации, целью которой является порабощение человечества. Внимательно вглядись в это чудовищное, коварное, полное омерзения ко всему живому лицо. И постарайся запомнить.
Фиц пригляделся. Панический страх покрался по его спине.
— Будь предельно бдительным и осторожным. Он довольно ловок и умеет втираться в доверие. Благодаря этому своему качеству сумел сблизиться, ну ты сам видишь:
                             
— Так что права на ошибку у тебя нет.
Фиц сглотнул и кивнул.
— Далее. Особое внимание вот на этого субъекта:
                             
— Это Паганини. Правая рука и доверенный Ушлёпка. Подозрителен, опасен, мнителен. Извращенец и садист. Получает сексуальное удовлетворение от игры на тарелках, доводя до бесчувствия жертву:
                             
Фиц взмок.
— Через него можно попробовать подобраться к Ушлёпку. Ну, и последнее: это наш агент под прикрытием, кличка Сутулый:

                             
— Можешь во всём положиться на него. Но ни в коем случае не употребляй с ним спиртное и не поворачивайся спиной. Долгое пребывание в окружении Ушлёпка повредило его психику. Ну, — Штраус по отечески  обхватил бледного Фица за плечи: — Дайка обниму тебя, сынок. Может, уже и не свидимся.
— После дела о цветочной банде Репея, я готов ко всему, но это… шеф, это же… идиотизм.
— Это приказ министра. И мы обязаны доказать этим кабинетным крысам, что ещё стоим кое чего! Я им не дам расформировать отдел!
— Простите, полковник, но похоже Вы… э-э…
— Что такое? – прищур полковника впился в бегающие глаза его помощника, рука потянулась к кобуре: — Ах ты, морская капуста! Стоять, сучий потрох!

— Что там за пальба опять? – выглянул из аппаратной телефонист.
— А, — махнула рукой припудрившаяся приёмщица: — Снова Штраус нажрался и за Фицом гоняется.
— Мда, — цокнул телефонист: — Я с детства не любил овал, я с детства угол рисовал…