— Ну, представь: вечерние улицы и тротуары в свете витрин и фар. У борделя уже ёлку ставят. Разночинная шушера ползёт по домам; существа, спаренные с мобильными телефонами бьются о фонарные столбы, друг о друга и, преимущественно, об меня; школьники бегут (олени, выпущенные из загона), громкий девчачий крик: «Миша не лох! Миша мой брат!», как будто близкое родство само по себе исключает это понятие.… Подземный пешеходный переход. Подымаюсь. Двадцать две ступени. Именно не двадцать один, не двадцать три. Двадцать две. Я каждый божий день хожу здесь. Рядом со мной, в этом своём космическом комбинезоне с капюшоном, кряхтит, пыхтит, дышит маленький человечек. Ножки переступают со ступеньки на ступеньку, руки машут, он упорно идёт к цели. Замечаю мамашу внизу, шагах в десяти. Триндит по телефону, ржёт (весьма заразительно противно), на сына ноль внимания. Тот упрямо бежит (как ему кажется) вверх. Поравнялся со мной, маленький ботиночек цепляет ступень. Придерживаю его за капюшон, из-за которого его мир сузился до размеров позволительного обзора, переношу его на ступень выше. Он делает ещё два маха, и он на вершине! Как Рокки Бальбоа пританцовывает: «Е-е-е-я…!!!». Это, возможно, его первая победа на этой планете, его Эверест. Отворачиваюсь, и быстро направляюсь своим путём, чтобы не успеть увидеть на его счастливом личике разочарованный болью взгляд: «Мама не видела!». А я иду и думаю, что этот маленький первопроходец ведь даже не заметил, что чья-то неведомая ему сила помогла ему одолеть эту вершину. Может быть так и мы не замечаем, ограниченные обзором своего капюшона, как нам помогают, а может быть и мешают, какие-то неведанные и незримые нам силы?
Даша улыбнулась и прильнула ко мне:
— Наверное, ты будешь хорошим папой.
— Возможно, — пожал я плечами: — Я не зна…. Э-э…. Что ты сказала???