Иван очнулся под дубом в куче мокрых листьев. Уже была ночь, шёл дождь. Он поднялся, огляделся. «И коня увели, чёрт бы их побрал.  Ладно, главное сам цел». Пробираясь через тёмную лесную чащу он вскоре заметил огонёк и направился к нему. На поляне стояла покосившаяся избушка. Из узкого окна пробивался свет. «Похоже она…». Дождь не утихал, Иван начал долбить кулаком в дверь:
— Отворяй, курва, пока я ноги твоей избушке не отсёк на холодец! Отворяй!
Дверь распахнулась, он ввалился внутрь, скинул мокрый кафтан, прошёл мимо хозяйки, сбивая со стола посуду, присел у горящей печки:
— Вот, бля… ь, ливень. На Соловья напоролся. Как свист дунул, кони разбежались, а дружину они из луков постреляли, хорошо успел под дуб нырнуть. Одёжа сухая нужна. Пожрать есть чего? Ну, чего молчишь, старая проститутка, а? Отвечай, а не то я тебе голову отрублю и в казанке сварю!
Иван повернулся. Перед ним стояла девица. Она робко куталась в шаль, чёрная коса спадала до полу, испуганные глаза смотрели на неожиданного гостя. Иван поднялся:
— Ты кто?
— Так это… Баба Яга я.
— То, что баба я вижу, а как же…, — Иван смерил хозяйку взглядом: — Яга… Костяная нога…?
— Кощей напраслину наводит. Ухажёров отваживает. А ты-то кто таков будешь?
— Я? – Иван улыбнулся, потирая ладошки  стал медленно подходить к Бабе Яге:
— Иван-царевич, знамо дело, слыхала наверное?
— Слыхала, — начала отступать Баба Яга, сильнее кутаясь в шерстяную шаль: — Куда же ты путь держишь, Иван-царевич?
— А чего это ты, красавица, порядку не знаешь?
— Какого порядку?
Царевич приблизился к ней вплотную и прижал её к двери:
— Протокол-то надо соблюдать. Сначала напои, накорми…, — его рука полезла под шаль и дальше под юбку: — Спать уложи, понимаешь? А после уж и расспрашивай.
Вдруг Иван вздрогнул, замер. Глаза его выпучились, из носа брызнула кровь. Он ухватился за шаль и начал медленно сползать по Бабе Яге на пол.
— Сссу-у…ка…
Бабя Яга села на табуретку, у ног валялось неподвижное тело Царевича.
— Ох-х…, — вздохнула она, вытирая о подол клинок кривого турецкого кинжала:
— Ну, вот.
Она подошла к окошку, смахнула платочком слёзы:
— Хороший дождик прошёл, теперь в лесу много ягоды и грибов будет.

                                                                                                                                   То не ветер ветку клонит,
                                                                                                                                   не дубравушка шумит…