— У Вас перевес четыре кэгэ. Что делать, что делать… Отправим почтовым рейсом, через три дня получите свой чумадан. Не надо. Не надо ничего доплачивать! Что мне эти деньги, солить что ли? Ишь ты. У одного четыре килограмма, у другого десять, да хоть полкило! На борту двести двадцать пять рыл, не считая экипажа. А если каждый по килограмму, по два, по три? Этот плакатик для кого повесили? Для Вас. Вот лично для Вас! «Грузоподъёмность авиалайнера составляет…». Вот поэтому самолёты и падают. Ага. Так-так. Ага. Значит, пусть жёны останутся вдовами, дети сиротами, родители без детей, зять без тёщи. Так, Вы летите этим рейсом или нет? Да? Почтовым отправлять не желаете? Хорошо. Прокруст! Займись.
Из-за стеклянной двери медленно и неотвратимо появляется огромный бородатый детина в кожаном фартуке мясника. На плече он держит внушительного вида топор с широким лезвием. Острие инструмента ярко сверкает в свете люминесцентных ламп, демонстрируя свою идеальную заточку.
Прокруст брезгливо бросает чемодан на деревянный поддон. Проводит пальцем по лезвию топора (слышен шершавый звук).
— Ху.
…и кусочек чемодана, словно долька нарезанной колбасы, плавно отпадает влево, шмякаясь на пол.
— Ровно пятнадцать?
Игнорируя вопрос, несусветный детина разворачивается и вальяжно уходит.
— Аптека! Ну, вот. Теперь порядок. Так, этот пакуйте и в багаж. Проходите. Что? А эти четыре посылочкой получите. Не задерживайте. Посадку скоро объявят. Следующий! Ну?