Пробудившийся, но не окончательно проснувшийся Голубовский сел на кровати, опустил босые ноги на прохладный пол. Пощупал рукой, нашёл тапочки, пододвинул. Сунул левую ногу, но, к изумлению, нога тапочка не обнаружила.
— М-м, — Голубовский раскрыл сонные глаза. Тапочки стояли рядом.
После непродолжительной паузы Голубовский встал, почесался, решительно направил правую ногу в правый тапок. Тапок отодвинулся вперёд. Ту же операцию проделал левый, после попытки влезть в него. Вторичный эксперимент дал аналогичный результат. Голубовский стал наращивать  темп; тапочки не уступали, шоркали по паркету, следуя точно в такт наступающим ногам, сохраняя дистанцию. Через некоторое время с быстрой ходьбы Голубовский перешёл на «тапочный» бег. Тапки также повысили скорость передвижения, при этом ловко маневрируя и финтя по спальне. Не останавливаясь, усиленно работая локтями, Голубовский смачно выругался.
Клара, мурлыча мелодию из телевизионной рекламы шоколадных сарделек, клала вишенку в бокал с янтарным вермутом, когда её внимание привлёк странный шум из спальни. Она решила, что Роман решил в кои-то веки заняться утренней гимнастикой. Она только не могла понять, почему это благородное, безусловно полезное действо сопровождалось нецензурной бранью и громкими звуками падающей мебели.
Клара взяла бокал и отправилась в семейную опочивальню. Там она увидела, что её супруг, согнувшись пополам, лежит на полу, скрипит зубами, а его методично, не сбиваясь с ритма, довольно профессионально пинают в живот его же собственные клетчатые тапочки, те самые тапочки, которые она подарила ему на прошлый Новый год. Клара цокнула, томно вздохнула закатив глаза, пригубила и вышла, прикрыв дверь.