Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лёд и пламень.
Не столь различны меж собой.

Противники стояли друг напротив друга, их секунданты между ними плечом к плечу.
— Пал Кузьмич справляется: не имеет ли Никодим Платоныч намерения принести ему свои извинения? – спросил секундант Павла Кузьмича.
— Сейчас узнаем. Никодим Платонович, тут вот Пал Кузьмич интересуется, — обратился секундант Никодима Платоновича к Никодиму Платоновичу: — Э-э… как Вы сказали? Ах, да! Насчёт извинений…Говорит: «ни за что».
— Тогда приступим, пожалуй.
— Как условились? Через платок?
— Ну да.
Секундант Никодима Платоновича извлёк носовой платок, высморкался в него, протянул перед собой:
— Прошу.
Молодые люди взялись за концы внушительных размеров клетчатой тряпки, стволы пистолетов упёрлись им в грудь.
— По сигналу?
— Ну да.
— Как условились? «Ку-ку»?
— Не вижу препятствий.
— Ну, тогда, — секундант Павла Кузьмича снял с толстого носа очки, с лысеющей головы шляпу и приготовился изобразить кукушку.
— Минуточку, — засуетился секундант Никодима Платоновича: — Напомните, сделайте одолжение, мы оба пистолета зарядили или один?
— Здравствуй, Варя, солнце встало! Я на Вас положился, я же с приставом ходил договариваться и с доктором.
— Вот ведь незадача, — почесал наморщенный лоб секундант Никодима Платоновича: — Хоть убейте, не помню! Ну, да ладно, — тут же успокоился он, махнув рукой: — Что ж теперь.
— В самом деле. Не переживайте, сейчас и выясним, а то господа наши аж побелели, как заждались.
Бледные лица дуэлянтов с ужасом смотрели друг на друга. На штанах английского покроя одного из них расплылось мокрое пятно.
— Стало быть, куковать?
— А у Вас получится? Кукушка – это Вам не чижик. Птица солидная.
— Всю ночь репетировал!
— С богом!
— Ку….

— Я Вам говорил, что в три минуты это дело улажу, – сказал секундант Павла Кузьмича секунданту Никодима Платоновича, когда они ехали в коляске.
— Мальчишки, — хихикнул секундант Никодима Платоновича: — Помирились и ладно. А нам ещё к доктору успеть надо, пока он надраться не успел. А то ведь всё пропьёт, трубка клистирная.
— Вы думаете?
— Я этого «гиппократа» отличным образом знаю, так что примите добрый совет: подгоните-ка лошадку.
— Но, залётная! Но!
Кобыла, получив два удара кнутом, остановилась посреди мостовой, обернулась на седоков. Седоки переглянулись. Секундант Павла Кузьмича любовно чмокнул губами, и лошадь снова пошла привычным ей шагом в сторону Кузнечного переулка.