— Спокойной ночи, киска.
— Приятных снов, котик.
Голубовский погасил лампу и, сладко причмокивая, заснул.
А сны и в самом деле снились преприятнейшие. Снилась просто волшебная цветочная ферма, где он был однажды пятнадцати лет от роду. Великолепие красок поражало воображение, поражало воображение и разнообразие названий, написанных на стеклянных табличках непонятным латинским языком. Он летал над бескрайними плантациями, многочисленными оранжереями, многоярусными террасами, уходящими глубоко вниз к прозрачному пруду, вдыхая невозможный аромат благоухания. Под ним жила и колыхалась и звала к себе вселенная изобилия. Ламиум, Аденофора, Сангвинария, Лиллиум, Платикодон…. Вдруг он начал падать. Нет! Не может быть! Ведь это сон! Во сне нельзя падать! Во сне нужно только летать! Неприятный табачный перегар, словно дикая грубая варварская орда, вторгся извне, уничтожая и вытесняя то, чем так наслаждался Голубовский.
Голубовский понял, что проснулся. Потрогал рукой слева, постель пуста. «Ну, точно. Курит по ночам…».
Голубовский открыл глаза. Он увидел лицо Зулича и морду крокодила, склонившиеся над ним. В руках Зулича была спринцовка, в пасти крокодила — сигара. Зулич улыбался на ширину всех зубов, глаза его были выпучены. По морде крокодила было трудно определить, какую мысль она выражает.
— Что… Что это вы?..., — испуганно залепетал Голубовский. Потом он потянул носом, принюхался. Брови сдвинулись:
— Что?!!! – заорал он: — Мои сигары?!!
Зулич скрылся привычным ему способом – в окно.
Крокодил бросился было в ванную, но затем сменил траекторию перемещения к туалету и смылся в унитазе, оставляя после себя сизые колечки табачного дыма.
— Мои сигары!!!
— Ну твои, твои, что ты кричишь, Роман? – вернулась в спальню из кухни жена. От неё тянуло свежестью итальянского вермута: — Твои сигары, но сколько раз я просила тебя, чтобы ты не курил твои сигары в нашей спальне. А это что?
Клара подняла с пола резиновую грушу. Сперва удивилась, затем лукаво посмотрела на мужа: — Да ты у меня шалунишка…
Она заползала на Карла; кокетливо кривила личико, фыркая спринцовкой…
— Мои… Мои…Мои… Мои… Мои… Мои… Мои… Мои… Мои… Мои… Мои… сигарррыыыыыыыыыыыыы!!!!!!!
Было слышно, как в туалете на унитазе хлопнула упавшая крышка стульчака.