— Эх, солдатик, шёл бы ты, пока злодей не явился, не будет тебе пощады.
— Да, — солдат огляделся по сторонам, погладил усы: — Пойду пожалуй. Ну, храни вас Бог.
Дед и бабка замерли. Их взгляд был устремлён за спину солдата. Солдат медленно обернулся, вздрогнул. Перед ним стоял великан. Как огромная гора он возвышался над окружающим миром и потирал невероятных размеров ладони:
— Вот те раз, вот те раз, пообедаю сейчас.
Он потянул свои руки к солдату.
— Отставить!
Теперь вздрогнул великан.
— Кто таков?
— Чего?
— Кто таков, говорю, докладывай!
— Великан.
— Так-с, — солдат деловито пошарился в ранце, достал бумагу:
— Ве-ли-кан, ага. Как звать по отцу?
— Э-э… Великанович.
— Великан Великанович. Ты то мне и нужен, братец.
— Ась?
— Мы его по всей Руси, понимаешь, ищем, — обратился солдат к деду с бабкой: — А он здесь обосновался. Да ещё и безобразничает!
— Я?
— Молчать! Смирно! В то время, как наша доблестная армия, за веру, царя и отечество проливает свою кровь, этот, — солдат ткнул пальцем в Великана: — с позволения сказать, субъект отсиживается в тамбовских лесах. Это что же получается? С северных морей чухонцы лезут, с южных турок, братья булгары стонут под игом Османским, а он облюбовал тут себе райский уголок! Деревни разоряет, стариков и детей жрёт (ишь, ряху-то наел), обозы купеческие грабит!
— Ну ты чаво, ты чаво…
— Ах ты ж дезертир, сукин сын, диверсант-вредитель! Саботажник! А не желаешь ли, голубчик, на вечную каторгу?