Семнадцать лет лежу и пью, ем, сплю, хожу в сортир,
Блюю, пою, стаканы бью, мой брат – лесной сатир.
Вокруг возня, соседский сплин беззубых и глухих:
— Когда же сдохнет, сукин сын! А я живей живых.

Как Копперфильд могу пройти сквозь дверь через стекло,
В любой среде дерьмо найти, стать тьмой, когда светло.
Сесть в лужу посреди двора и превратиться в мышь.
Намазать маслом, поплевать и показать им шиш.

Могу запрыгнуть в высоту и там звезду открыть,
Побить трёхтомник Пушкина и сдачи получить.
Явиться вдруг, когда не ждут, в неурочный час
С портфелем полным пузырей и стать царём на час.

Я суперас по кошелькам, застёжкам и ушам
Не верят, что я душу лью бухгалтерским трусам.
Я отражение в зрачках убитых ночью лиц,
Дыхание на животе и переводчик птиц.

                                                        

                                                        Мои друзья – на стенах тени,
                                                                          Танцуют в свете фонаря.
                                                                          Их не родившиеся дети
                                                                          Глазами смотрят из огня.