— Я достаю свой кольт только в трёх случаях: чтобы зарядить, чтобы колоть орехи и чтобы стрелять. Он заряжен и орехов я не хочу. Но, похоже, мне придётся его достать, если мы не придём к взаимному соглашению, — Мак-Манус по прозвищу Большой Анус, откинул полу своего пальто, не сводя глаз с бармена.
Бармен выстрелил через стойку из двуствольного обреза, одновременно подсчитывая убыток. Мак-Манус отлетел, к сожалению бармена, прямо на стол, разнеся его в щепки, ломая при этом стул, пачкая трудноудаляемой кровью, ещё и успев выстрелить и попасть не куда-нибудь, а в недавно приобретённый самоиграющий инструмент фирмы «Джуд и Ко», доставленный специально из Нового Орлеана с валиками с записями произведений Куля Шпигеля – лучшего исполнителя йодля на всём Западном побережье. Учитывая, что было потрачено ещё и два патрона с картечью, ни кольт с серебряной насечкой и один доллар восемь центов (в последствие обнаруженные в пальто покойного), ни само пальто, ни сапоги, ни даже старый мексиканский мерин Ануса (сожравший ведро ячменя) явно не покрывали внезапно возникшие затраты. Плюс, наверняка, придётся хоронить нерасторопного джентльмена за счёт заведения.
— В чём дело, Бук? – голос проснувшегося и вылезавшего из-под стола шерифа Марва, отвлёк бармена Бука от печального сальдо.
— Чёрт бы его побрал, Марв! И всё из-за какой-то сраной вафли!
— Штраф один доллар, за ругань в моём городе…
— Ещё не лучше. Налей себе выпить, Марв.
— Так что с этой вафлей? Неужели ему не понравились вафли, которые печёт миссис Бук?
— Ещё как понравились, Марв! Он сожрал все. Осталась последняя. Я сам хотел её съесть, но этот гнусный вонючий мул…
— Ещё один доллар…
— …решил сожрать и её. «Вафелька», говорит: «Такая сладенькая. Такая тёпленькая». Я ему: «Не продаётся, мол, и всё тут! Сам хочу эту вафельку». А он давай мне втирать про свой кольт и сколько раз на дню он его достаёт, и сколько раз куда суёт. А я так понимаю: не тренди понапрасну, решил, доставай и стреляй, а не тренди. Ну, я и пальнул.
— Мда, Бук, — сказал шериф Марв поглядывая на лежащую на тарелке вафлю: — Вафли твоей славной Молли буквально сводят с ума. Последняя, говоришь?
Не успел бармен Бук кивнуть и сообразить к чему клонит шериф, шериф выстрелил из своего револьвера в Бука. Бук заметил, как прошившая его пуля разнесла за ним бочонок с виски.
— О, чёрт, — с досадой вымолвил Бук и рухнул, стараясь не задеть чего-нибудь из оставшейся обстановки.
— Ещё доллар, — шериф спрятал револьвер за пояс, перешагнул через конвульсирующего Бука.
Глаза Марва блестели ангельским радужным светом. Он осторожно, двумя руками, только кончиками трясущихся пальцев взял вафлю. Блаженная улыбка вожделения расплылась по его красному лицу.
— Вафелька, — произнёс он неожиданно писклявым дрожащим голосом: — Ням-ням…