— Ну, что, господа, — Геннадич потёр ладонями: — Как говориться, приступим к делу? Ах, да, простите, — тут же поправился он, поймав на себе недовольные взгляды: — То… товарищи. Товарищи. Ну, как, Лёха? – Геннадич хлопнул пилота по плечу.
— Порядок. Идём по графику. Готовность тридцать секунд.
Пассажиры обеспокоенно заелозили в креслах.
— Так, товарищи экскурсанты, будущие профессоры, академики, все помнят инструкции? Угу. Предельная бдительность и никаких…
— Входим в зону.
Таймер немного тряхнуло. Серые блики исчезли. Теперь аппарат окружало белое, голубое.
— Итак, добро пожаловать в 1943-й год по старому летоисчислению. Переломный момент Второй мировой войны. Так называемая Курская битва. 12 июлиана. Масштабное танковое сражение на земле и крупнейшее столкновение авиации противников в воздухе. Из-за дыма на земле мало что видно.
— Прохоровка, — пояснил Лёха.
— Да-да, мы застали кульминацию сражения.
— Невероятно! Смотрите! Поле-то всё иссечено оврагами. Они сошлись не лоб в лоб. Советские танки вынуждены проходить по флангам!
— В самом деле… Значит Чулков предлагает неверную трактовку. Хуммер был прав!
Пассажиры галдели, толкаясь, стукаясь лбами, пытаясь разглядеть, что происходило под ними сквозь прозрачный корпус.
Геннадич отхлебнул из походной фляжки, поморщился. Совсем рядом начали проноситься самолёты.
— О! Обратите внимание, товарищи! Мессершмитт 109! Германский истребитель. А атакует он, э-э…
— Ил-2, советский штурмовик, — сказал Лёха.
— Точно!
Ил сделал вираж и дал залп по Мессеру. Немец, теряя куски обшивки, ушёл в пике и задымил.
— Даёшь! – крикнул Геннадич и со смаком приложился к фляжке.
Экскурсанты радостно подхватили клич:
— Ура!
Штурмовик тем временем развернулся и двинулся на фронтальное сближение с таймером.
— А он нас разве видит? – спросил кто-то с долей беспокойства.
— Нет. Он видит что-то вроде облака, не более.
Пилот Лёха на этих словах угрюмо цыкнул и начал тыкать в зелёную кнопку на панели управления.
— Лёха?
Штурмовик открыл огонь практически в упор. Кабину затрясло, с потолка и стен в людей полетели разнообразные предметы, люди повалились с сидушек на пол. Неприятно запахло гарью.
— Ай-яй-яй!
— Сокойно, спокойно. Это какое-то недоразумение, не так ли, Алексей?
— Ага. Совершеннейшая случайность.
Алексей попытался набрать высоту, но почему-то у него получилось прямо противоположное. Таймер скользнул вниз. Вокруг затрескали разрывы зенитных снарядов. С немецких позиций понеслись по курсу косые трассы от крупнокалиберных пулемётов.
— Облако они, значит, видят?
— Смотрите! Опять этот Ил! В хвост заходит!
— Вот привязался, — Лёха, перешедший на ручное управление, одной рукой выворачивал штурвал, другой отчаянно жал зелёную кнопку, но система хамелеон не срабатывала.
— Он нас сейчас накроет!
— Лёха, влево давай! Влево!
— В кабинете у себя командуй! А тут я! – сделал бочку с резким подъёмом. Все, кто был не пристёгнут, в произвольной программе кувыркались по салону. Штурмовик остался далеко впереди.
— Континуум – мантинуум, сколько говорил, что трансмиссию и главный накопитель менять пора? Всё экономишь. Куркуль. Хомяк. Крот. Мошна дырявая!
— Не время, сейчас, Лёша, родной, после переговорим.
— Не время? А на Куликовом поле, когда турист стрелу в зад получил, было время? Тогда уже стало ясно, что защита и хамелеон этот х…ня беспросветная! Оптом дешевле, оптом дешевле, на форсунках потянем…
Под днищем капсулы для перемещения во времени «Таймер 771» раздался взрыв. Замерцал индикатор перемещения, показывая, что система настроена на возвращение и запустится через двадцать секунд.
— Наконец-то! Всё в порядке, товарищи, через несколько секунд… — начал одушевлённый Геннадич, но проглотил последнюю фразу, увидев вынырнувший из-за облаков знакомый Ил-2.
— Настырный парень.
— А-а!!! – пассажиры сбились в кучу цепляясь за всё, что можно.
Самолёт приближался.
— Амба… Сейчас он пальнёт и…
— Уже бы давно пальнул, — Лёха не отрывал глаз от цифр под индикатором: 
— Боекомплект у него закончился.
— Чего же он тогда?
— Чего, чего. На таран идёт.
Геннадич уже ясно мог различить лицо лётчика. Спокойное, уверенное. По правой щеке из под шлемофона струйка запёкшейся крови. Глаза. Синие, пронзительные, решительные.
— Мы же… Мы же свои…, — прошептал Геннадич.
— Два, один!!! – заорал Лёха.
— А-А-А!!!

— Так-так, аккуратненько проходим, держимся, помогаем друг другу. Ну, как вам экскурсия? Как вам реалистичные эффекты? Правда незабываемо? — лебезил Геннадич вокруг путешественников во времени, выходящих из терминала нестройной колонной: — Вторая экскурсия с 50%-й скидкой. Позвольте?
— Не трогайте меня! Ноги моей не будет в вашем заведении! Я жаловаться буду!
— Скажите, пожалуйста, какая цаца!

— Уф, — утёрся Геннадич, присаживаясь рядом с Лёхой: — Хорошо, что договор Михалыч состряпал что надо, ни к одной буковке не подкопаешься. Подписал, сел в таймер – всё, свободен. Так что судиться никто не станет.
— Побьют тебя когда-нибудь.
— А это сколько угодно. Это у нас бонусом, в ассортименте.
— Ну-ну.
— Ну, что? Пойдём?
— Новый защитный блок покупать?
— Щщас! На форсунках потянем. Пойдём-ка, пропустим по стаканчику.
— Хэ… Пошли… пошли… пропустим… по стаканчику…

P.S.
Во время сражения на Курской дуге длившегося с 5 июля по 23 августа 1943 года обеими враждующими сторонами в небе неоднократно наблюдались странные светящиеся шары.
Одна из легенд, связанных с Куликовской битвой 8 сентября 1380 года, гласит, что возникшая внезапно и сопровождающая Русское войско в течение боя в небе звезда явилась благословенным предзнаменованием победы.