— Томас Ди? Простите, Вы же Томас Ди?
— Эй, Том, эта красотка уже с четверть часа окликает тебя, — шепнул мне бармен через стойку: — Обернись хотя бы.
— Уф-ф, к чертям красоток, — еле проворочал языком я: — Плесни-ка ещё.
— Том, кредит закрыт.
— Фил, ты вонючка. Ты…, — но меня перебил назойливый голос за спиной.
— Почтальон!
На этот раз я обернулся. Слева от меня сидела девица и улыбалась. В полумраке казалось, она освещает своей улыбкой весь бар.
— Что ты сказала?
Она молчала и улыбалась ещё шире.
— А, — сообразил я: — Показалось. Слушай, у меня нет денег, так что со мной у тебя облом, милая. Переключайся на тех парней у гальюна.
— «Почтальон» — это первый Ваш рассказ и с тех пор вы стали подписывать так все свои произведения.
— Откуда ты знаешь про «Почтальона»? Я его никогда не публиковал. И даже никому не показывал.
— Его опубликуют потом …, ну он будет первым в Вашем полном собрании сочинений, — она была явно довольна собой, сияла и говорила, будто отвечала на школьном экзамене.
— Чего, чего?
— Я обожаю Ваши рассказы! Я так мечтала Вас увидеть!
— Ага, ясно, ну вот, увидела. Если хочешь мне отдаться, то толку сейчас от меня мало, хочешь меня порадовать, лучше заплати за выпивку.
— Заплатить? – Она удивлённо подняла брови: — Ах, да, конечно!
Она пошарилась где-то в своих штанах достала несколько бумажек:
— Хватит? – неуверенно вопросила она.
Глазки Фила жадно пробежались по банкнотам, он быстро спрятал их в карман, налил мне:
— Леди не наливаю, леди нет ещё двадцати одного.
Я жестом показал, что против этого факта возражать сложно и выпил.
— И бутылку оставь, Фил. Оставь, оставь.
Фил пошевелил носом, но оставил.
— Итак, благодарю, мисс, если могу быть Вам чем-то полезен ещё, то…
Тут я упал. Прямо к её ногам. Она зажмурилась и втянула голову в плечи.
Фил уже поднимал меня, она заботливо помогала ему, меня понесло:
— Ничего, ничего. Не падал тот, кто никогда не поднимался…
Они тащили меня к выходу.
— Бутылку прихвати, малышка, за что уплачено, должно быть съедено. И высрато.
Помню, как Фил сажал нас в такси, она обещала отвезти меня домой, сказала, что знает мой адрес.
— Когда мы с Эпикуром встретились в курилке публичного дома, он сказал мне: «Том, чтобы сделать человека счастливым, не умножай его богатства, уменьши его потребности»…  А Хемингуэй ненавидел Фолкнера, за то, что тот всю жизнь писал никуда не выходя из дома об одном заштатном городке  и ему дали Нобелевскую премию, пока тот прыгал с винтовкой по всему миру. А успокоился, только когда ему её всучили за его «Старика», господи, какой дерьмовый рассказ! Ну, ты читала, ты знаешь… Куда мир катится! …котов венчают в Винздорском соборе и королева лично им даёт звание сэра! … Какая ты красивая…». Потом я начал петь «Один из нас». Потом…