(основано на реальных событиях)

— Ладно, Настя, я зайду к нему, — я отключил телефон.
«Женя чудит. Эка новость. Чуть что, так сразу я. Просто так позвонить, спросить как дела? Поинтересоваться живой я вообще или нет. Приехать, отсосать, по старой памяти. Нет, никогда. Вспоминают обо мне только когда что-то им надо. Конечно. Я же безотказный. Надёжный, как весь гражданский флот. И Женя её этот долбоёб». Такие мысли путались в голове, когда я поднимался на четвёртый этаж. Позвонил. «Кто там?». Я поведал в подробностях… кто. Дверь открылась. В ментовских штанах и засаленной майке и такой же рожей Женя заявил через порог:
— В психушку я не поеду.
— Зайти можно? Ссать охота.
— А, заходи. Наська вызвала?
— Ну, а кто?
— Ты всё-таки ебёшь её?
— Короче, что тут у вас? Я домой хочу.
— Всё равно не поверишь.
— Ты попробуй.
Женя сел на диван. Долго молчал, потом поднял голову:
— Сможешь сегодня переночевать со мной?
— Только после свадьбы.
— Я серьёзно. Сам всё увидишь.
В кармане запела Джоан Осборн. Настя. Я нажал сброс.
— Поесть есть чего?

Мы сидели в зале, по телевизору не смешно шутило обезьяноподобное чмо в зелёных штанах, Женя рассказал мне то, чего я никак не хотел слышать.
— Ага, понятно. Значит, ровно в два часа?
Женя кивнул.
— Ладно, но если ничего не произойдёт...
Женя поставил на стол бутылку. Я посмотрел на часы, половина одиннадцатого.
Женя поставил ещё одну.
— Неудивительно, что тебе мерещится всякая ересь, — сказал я то, что должен был сказать, пока Женя наливал два полных стакана.
— Я ж не пью, ты знаешь, — поморщился я.
— Не пей, — Женя опрокинул в себя стакан, закусил квашеной капустой и уставился на меня…

— Хрена им лысого! Теперь они там сами друг друга не хай режут, кровники. А вот Крым без единого выстрела, и, главное, по закону! Штаты там свою базу хотели поставить. В нашем Севастополе!  Аренда-то заканчивалась. Президента своего воткнуть решили. А им уй с вологодским маслом…
— Да все они одним маслом мазаны… Чё там? Наливай! И пошли, покурим.
— Да кури здесь…
— Да? Ну, ладно…
Женя замер. Его стеклянные глаза смотрели через меня. Я повернулся.
— О! Ты на кухне свет не выключил?
— Выключил.
Свет на кухне погас. Зажёгся снова. Я посмотрел на часы.
— Хм, два.
Свет включался и выключался всё быстрее. Послышались звуки падающей посуды и двигающейся мебели. Протрезвели мы мгновенно. Во всяком случае, я. Свет на кухне зафиксировался в зажжённом положении, звуки стихли. Только будто кто-то ходил по осколкам. Медленно и осторожно.
— Не надо, — прошептал Женя, хватая меня, когда я встал.
Я убрал его руку:
— Сиди здесь.
Я затушил окурок и сделал то, что не надо, но что должен: пошёл на кухню. Когда я вошёл, свет погас, остались только бледные точки…

— Настя? Ну, нормально всё. Я ж говорил… Мы там набедокурили на кухне маленько, ты уж не сердись. Посидели, выпили. Нет… Теперь всё нормально будет. Ага… И объясни ты своему благоверному, что мы с тобой не… Я на службу… ну, я свою работу службой называю… Читала? Да тебе всё нравится. Падижон? Конечно живой. Ладно. Давай. Звони, не забывай. Пока.
— Как отдохнул? – как обычно спросил водитель.
— Как обычно, — как обычно ответил я.
— А с лицом что?
— Останови у ларька.
— Может не нужно?
— Не нужно. А ты останови.