— Ну, зачем? Зачем мы туда опять? – скулил оруженосец: — Поедемте лучше в эту, Лотарингию.
— Всё взял?
— Всё.
— Проверил?
— Вы уже сто раз спрашивали. Ну, зачем? Зачем возвращаемся?
— Так, — рыцарь остановился: — Вот за этим поворотом, — он всматривался вдаль: — Давай копьё. Щит и шлем оставь. Теперь уходи. Прощай, — сухо сказал рыцарь и пришпорил лошадь.
— Эх, — утёрся оруженосец, провожая взглядом фигуру своего господина.

После плотного ужина дракон спал. Его разбудил звук рога. Кто-то трубил в рог. Трубил всадник, которого конь тяжёлым шагом поднимал по холму.
— А-а, это ты? – дракон почесал брюхо: — Ну, как? Добился принцессы? Нет?
Всадник не отвечал.
— Ты что, расстроился? Подумаешь, — облокотился дракон: — Обидели очкарика…
Взобравшись на более ровную площадку конь ускорил шаг.
— Игра у нас такая, понимаешь? Игра.
Копьё рыцаря опустилось параллельно земле, конь перешёл на рысь.
— Эй! Ты чего? Шуток не понимаешь?
Дракон почуял терпкий запах разъярённого животного теперь пустившегося в галоп.
— Фу! Ффуу!!! – попытался извергнуть пламя дракон, но дюжина овец, которых он проглотил час назад, ещё не переварилась в его желудке и не давала возможности полыхнуть огнём. По той же причине он не мог быстро взлететь. А ударить хвостом он не успел. Копьё вонзилось в шею и обломилось. Дракон завертелся по земле, увлекая за собой и рыцаря и лошадь. Рыцарь уже ничего не видел, а только рубил мечом наотмашь и наугад, что было сил…

— М-м, сучье вымя…
— Слава создателю! Вы живы, сэр?
— Не знаю, — рыцарь открыл глаза: — Бибигон?
— Я, — оруженосец ещё полил из фляги на лицо очнувшегося рыцаря и дал ему глотнуть.
— Дракон?
— Убежал. Такого дёру дал! Уполз, как ящерка в горы, круша всё на пути, только пятки сверкали. Вот это была драка! Вот это настоящая победа!
Бибигон помог сэру Тобиасу присесть. Рыцарь увидел лежащего у скалы своего павшего коня, шея и ноги которого были вывернуты и изломаны. Потом он посмотрел на Бибигона:
— Почему ты не ушёл? – заметив укоризну на лице оруженосца, улыбнулся: — Ладно. Есть ещё одно дело.
Рыцарь достал из-за пазухи цветок. Обагрённый синей кровью дракона, и алой кровью человека, он как будто ожил.
Рыцарь и его оруженосец посадили цветок на вершине холма. И он по сей день растёт там и цветёт в память о великой битве. И каждый уважающий себя рыцарь считает за честь посетить это место. Здесь у этого цветка они посвящают своих оруженосцев в рыцари, как сделал это тогда сэр Тобиас.
— Только не проси называть тебя сэром, — сказал Тобиас, забираясь в седло.
— Хорошо, сэр. Куда мы теперь? В Лотарингию?
— Нет. Поедем на север, в далёкую страну, откуда я родом и о которой так много мне рассказывал мой дед. Там и драконы о трёх головах, не чета нашим, и бабы в ступках летают, и русалочки прелестницы, да и принцессы не красивые, а прекрасные, и не умные, а премудрые.
— Это где такое царство-государство есть?
— Доберёмся до Лукоморья, а…
— Как-как?
— Лукоморья, говорю. А там видно будет. Ну? Что стоишь, как оглобля? Садись. Аристафан нас обоих отвезёт. Верно?
Рыцарь похлопал коня по холке.
— Брррр, — потряс головой Аристафан.
Бибигон запрыгнул на круп, достал лютню.
— Это ещё что?
— Из замка прихватил. Так сказать аутодафе.
— Ну-ну.
Струны странно приятно зазвучали в ущелье.

— Жил-был Анри Четвёртый,
  Он славный был король,
  Любил вино до чёрта,
  Но трезв бывал порой!

  Войну любил он страшно
  И дрался, как петух.
  И в схватке рукопашной
  Один он стоил двух.

  Ещё любил он женщин
  И знал у них успех,
  Победами увенчан,
  Он жил счастливей всех.

  Когда же смерть-старуха
  Пришла за ним с клюкой,
  Её ударил в ухо
  Он рыцарской рукой.

  Hо смерть полна коварства,
  Его подстерегла
  И нанесла удар свой
  Hожом из-за угла.

  От страшного удара
  Кровь брызнула из жил,
  И нечестивец старый
  Скончался, как и жил.

— Психи ненормальные, — прячась за скалой, дракон выковыривал обломок копья из шеи словно занозу.