Барбаш закатил глаза, губы-лепёшки расплылись в слащавой улыбке на обрюзгшем небритом лице, он мечтательно произнёс:
— Эх, полизать бы сейчас бабью…
— Тихо! – шикнул на него худой Пастан.
Барбаш перевернулся на брюхо, выглянул из кустов:
— Что? Едут?
— Спрячься! Спрячься! Не маячь! – толкнул его Пастан.
Барбаш отполз, взял в руки дубину.
Из-за поворота на лесной дороге показалась карета.

— Всё просто, — закончил монолог Пастан, рыгнул и отпил из своей кружки.
Барбаш, сидевший напротив за столом, внимавший каждому слову, только шире раскрыл рот, пытаясь озвучить какую-то мысль:
— Ага… Предприятие, похоже, верное.
— Итак, маркиз поедет через лес.
— Ага.
— Мы в засаде.
— Так.
— Карета остановится. Что произойдёт дальше неизвестно. Возможно сойдёт кучер. Твоя задача – он. Я гляжу за маркизом. Хлоп! И дело в шляпе.
— Подожди. А если карета не остановится?
— Это самый жадный маркиз во всём Мобельяре. Он даже отказывается от охраны, чтобы не платить. Доверяет только своему кучеру Мормону, — Пастан приблизился к голове Барбаша и перешёл на шёпот: — Я положу на дорогу медный грош. Маркиз непременно его заметит и остановит карету. Выйдет его подобрать. Тюк! Дёрнется кучер – тюк! Очистим его карманы и ходу. В Валенсию!
— Валенсию! – радостно заорал зачарованный заманчивой перспективой Барбаш.
— Тсс! – зашипел, подняв палец Пастан.
Подельники опасливо огляделись вокруг, направились к выходу. В трактире никто и не обратил внимания на двух подвыпивших бродяг.
— Послушай, дружище, — спросил Барбаш, когда они шли переулком.
— Ну, что?
— Ну а если карета не остановится?
— Хм, — ухмыльнулся Пастан: — Смотри.
Он достал монетку. Она ярко блеснула в лунном свете на его ладони.
— О-о…, — сладострастно завыл Барбаш.
— Ты бы остановился, увидев такое чудо?
— Ещё бы.
— Ц! То-то, — Пастан спрятал грош: — Вперёд, мой отважный Барбаш, нас ждёт будущее.
— Валенсия… Гы-гы-гы…

Карета с гербом Мобельяра, запряжённая четвёркой английских рысаков, промчалась мимо, обдав сидевших в секрете Пастана и Барбаша грязью из-под колёс, и скрылась из вида, не сбавляя хода.
— Странно, — спустя какое-то время сказал Барбаш, утирая дырявым рукавом физиономию.
— Проклятье! – Пастан вышел из ступора и уже ползал вдоль колеи на четвереньках: — Наш грош! Наш счастливый грош! Наш последний грош! Сюда, Барбаш, сюда! Ищи же его!
Стемнело. Месяц сверкал над верхушками деревьев. Пастан, причитая, по-прежнему рыхлил пальцами землю, а Барбаш, сидя в сторонке, нежно поглаживая дубинку, закатил глаза, губы-лепёшки расплылись в слащавой улыбке на обрюзгшем небритом лице, — ведь он давно нашёл грош и прекрасно знал, на что он его потратит.