— Ольга Владимировна, поймите же, наконец, я говорю абсолютно искренне, и уверяю Вас, что ни способствовать, ни тем более участвовать в Вашем грехопадении, которое Вы с непостижимым упорством намерены осуществить, я не стану, — Герман Петрович держал маленькую женскую ручку, прижимая к своей клетчатой жилетке. Огромные тёмные глаза, с не менее огромными и тёмными ресницами с ужасом и недоумением смотрели и внимали ему снизу вверх.
— Как? Вы отказываете мне?
— Ольга Владимировна…
— И Вы смеете? Смеете мне отказывать? Стоя здесь в этом своём пошлом жилете, тряся богомерзкой бородкой,  бесцеремонно держите мою руку. Вы чудовище! Отпустите меня!
— Это всё «Робинзон Крузо», определённо «Робинзон Крузо».
Вошёл Феклист, поглаживая седые бакенбарды. Заметил барышню и стоявшего около неё Германа Петровича. Закричал: «А-а-а!» и бросился бежать, старательно размахивая фалдами. Двигался он не очень быстро, хотя, судя по всему, очень старался придать ускорение.
Герман Петрович сосредоточенно проводил непонятное зрелище.
— Однако, позвольте откланяться.
— А теперь, прежде чем Вы навсегда исчезните из моей жизни, в которую Вы столь вероломно ворвались, подобно гнусной жабе, ответьте, почему Вы обращались ко мне не иначе, как Ольга Владимировна?
— Ну…. А почему бы и нет? – улыбнулся и пожал плечами Герман Петрович.
Барышня не сводила с его лица внимательного взгляда.
— А Вы всё-таки заходите, — тоже ответила вдруг она улыбкой и обнаружила отсутствие переднего зуба.
Выйдя за крыльцо, Герман Петрович смахнул с цилиндра невидимую пылинку, посмотрел на хмурящееся небо:
— Мда, это определённо «Робинзон Крузо».
Выглядывавший из-за ворот Феклист, старательно записал таинственную фразу на манжете.