Моя метла в лесу росла,
росла в лесу зелёном.
Ещё вчера она была
берёзой или клёном.

— Васильевна!
— Что ещё?
— Когда новая метла будет?
— Опять? Ешь ты их что ли?
— Так-ть работаю. Осень началась, сама знаешь, самое марево. Одни огрызки остались. Чем мести-то? Жопой что ли? И когда напарник будет? Полгода обещаешь!
— Ладно, не ной. Я не виновата, что никто на дворника не идёт. Все образованные. Только срать могут, а убирать не по чину. А метла, будет тебе метла. Перчатки забрал?
— Забрал.
— Иди, работай. Без тебя забот полон рот.
Наум угрюмо посмотрел вслед Елене Васильевне, своему завхозу.
— Знаем мы, чем у тебя рот полон, и чьим, — пробубнил он, спускаясь в подвал в дворницкую, которую деловито называл «офис».
В офисе Наум накатил стакан бражки собственного производства, покурил, подумал.
— Уйду на стоянку.
Мысль о запасном варианте, так сказать, путях отхода, воодушевляла дворника, но и сдаваться и бросать насиженное место ему не хотелось. В этом, и соседних двух дворах, он — фигура, уважаемый человек. У жильцов Наум был в почёте. Сам участковый здоровался с ним за руку, а Светлана, директор магазина индийского трикотажа, что находился на первом этаже жилого дома, (дама приятная, но необычайно нервозная, с противным писклявым голосом) на все праздники регулярно дарила ему зелёные носки.
Брага приятностью разлилась по организму, настроение слегка приподнялось, поднялся и Наум. Он решил из двух изрядно поредевших метёлок сделать одну, более ни менее приличную. Для этого нужны вязальная проволока и пассатижи, которые некоторые несознательные граждане, по неведению или же из вредности, упорно называли плоскогубцами.
Около железного шкафчика с инструментом, вернее, в углу между шкафчиком и вешалкой стояла метла. Причём хорошая такая метла.
— Хм, — удивился Наум: — А ты откуда?
Метла будто сама легла в руку. Легкая и даже приятная на ощупь. Наум потрогал гладкий, словно отполированный тёмный черенок. Помело из гибких чёрных прутьев (орех или липа?) было перевязано плотной узорной тесьмой с заковыристыми узелками.
— Ручная работа. Хм, прям раритет. Васильевна что ль тебя принесла и забыла? Сто пудов у соседушки по даче спёрла, а деньги списала. Мафия. Веришь, нет — козаностра! Поди и вторым дворником давно своего племяша-алкаша оформила, ему зэ пэ и пенсион, а я за двоих вкалываю, — тут Наум понял, что разговаривает с неодушевлённым предметом, поставил инструмент на место: — Завтра опробую. На сегодня хватит.