— Навались!!!
Баклан, Ссыкло и Толстожопик, издавая боевые вопли, набросились на
Слюнявчика. Тот ожидал нечто подобное и отбивался, как мог. Уже через секунду Толстожопик покатилась в сторону, хватаясь пухлыми ручками между ног, но вспомнила, что яиц у неё нет и снова бросилась в атаку, непроизвольно распихивая габаритным задом своих подельников, чем сильно создавала помехи. Теперь Баклан, отвлекшись на выпрыгивающие сиськи Толстожопика, получил по ушам и повалился, увлекая её за собой, в траву. Мгновенно среагировавший на внезапную расстановку сил Ссыкло, тут же оправдал своё имя и поспешил скрыться в ближайших кустах, предварительно принеся извинения Слюнявчику за причинённые неудобства. Наблюдавший картину побоища Вонючка почесал волосатое брюхо под тельняшкой и сообщив, что всё приходится делать самому, заехал своей лысой башкой Слюнявчику прямо в лоб. Да так удачно, что оба они, потеряв сознание, попадали без чувств, окончательно придавив барахтавшихся друг на друге Баклана и Толстожопика.

— И что же? Что же дальше?
— Дальше? – братец Грюн улыбнулся таинственной улыбкой Атоса: — А дальше и начинается эта удивительная история о бедном Алладине, его верном джинне, злом коварном волшебнике и красавице Будур.
Зюзя покраснела, откинула с ушка завитки, потупила глаза:
— Расскажите, братец Грюн…
— Охотно. Итак, — Грюн закрыл глаза и начал: — В белом плаще с кровавым
подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого
числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями
дворца…