— А почему ты никогда не дарил мне цветы?
— Как это не…
— Не дарил! Ни разу!
— Да?
— Да.
— Ну, зачем тебе эти трупы растений?
— Ничего не трупы. Они ещё три дня живут. И пахнут, вот!
— Что, я принесу тебе убитые мной цветы и скажу: «Держи, я их победил!»? Давай лучше подарю тебе в горшочке…
— Никаких горшочков!
— Ну, хорошо, хорошо.
— Хочу цветы!
— Ладно, ладно…
— В воскресенье приеду. Договорились?
— Э-э, конечно…
— Всё! Я тя лю, я тя це. Созвонимся!
— Пока…, — сказал Пипец обречённо в уже пикающую трубку.
Цветы. Хм. Пипец вывернул пустые карманы. На пол упала и покатилась монетка. О! Десятка. Начало есть.

— Мда. Начало есть, — констатировал Челентано, подсчитывая общий банк с Пипцом на столике в кафе.
— На меня даже не смотрите, — фыркнула Бриджит Бордо: — Я, между прочим, за пиво заплатила.
— Пиво – это святое! – Челентано добил свою кружку: — Но Пипец должен принести цветы для Лолы в воскресенье. То есть завтра.
— Ладно. Что-нибудь придумаю. Давши слово держись, а не давши крепись.
— Есть идея, — Челентано заговорчески уставился на Пипца.
— Я тоже об этом думал, но…, — кивнул Пипец.
— Нет! – Бриджит Бордо прочитав на их физиономиях упёртую решимость зашипела: — Нет, нет, нет! Даже не думайте! Ни за что!
На неё смотрели два улыбающихся, освещённые светом вдохновения лица.

— Два часа ночи – самое время! Скоро пересменка. Охранник уже хочет спать, бдительность притуплена, ждёт не дождётся, когда его сменят. С этого мгновения полная тишина и маскировка. Пошли! Подсоби!
Пипец подбросил Челентано через забор, да так ловко, что тот перелетел и глухо упал по ту сторону, ломая насаждения.
— … б, твою мать!!! – разнеслось по ночному Ботаническому саду.
— Эй, ты живой? – Пипец высунул голову поверх забора и различил движение недавно приземлившегося туловища.
— Окейно, ныряй сюда и старайся не шуметь.
Пипец перемахнул через ограду, попав на что-то мягкое и шевелящееся.
— А-а-а!!! Бляха!!! Прямо в жопу!
— Хрена ль ты тут разлёгся?
— Тихо! Первый этап пройден, — сказал Челентано, поглаживая ушибленную задницу: — Поползли.
— Ты куда?
— Туда! Там теплица с австралийскими алоказиями.
— Какие к чёрту алоказии? Вон там, у фонтана клумба с тюльпанами!
— Да? Ты уверен? – Челентано недоверчиво вглядывался в тьму.
— Я знаю.
— Ты уверен, что Лола не достойна австралийской алоказии, а обойдётся голландскими луковичными?
— Поверь, тюльпанами она будет довольна…
— Ну, вперёд!
Минут через пятнадцать неутомимого ползания по-пластунски послышался шум фонтана. Дунуло свежестью.
— Мы у цели! – довольная голова Челентано повернулась к Пипцу, и вдруг вспыхнул свет. Зажёгся фонарь над фонтаном, от которого диверсанты находились метрах в двадцати. Вокруг фонтана виднелись алые, белые, розовые бутоны тюльпанов.
— Какого чёрта?
— Замри!
— Грёбанный охранник делает обход, не шевелись.
Из-за угла здания появилась фигура в форме. Фигура лениво брела к воротам. Внезапно от фигуры отделилась тень и начала стремительно приближаться.
— Это ещё что?
— Да ну на… какого хрена я здесь делаю? Пора линять!
Пипец еле удержал собирающегося вскочить Челентано и прижал к земле, что было сил. К ним подбежал молодой ротвейлер и удивлённо уставился на обнимающихся в траве людей. Не поняв ещё, как ей реагировать, собака наклонила голову и сделала: «Р-р-р-р…».
— Это то, что я думаю? – прошептал зажмуривший глаза Челентано в объятиях Пипца.
— Чапа. Чапа хороший…., — Пипец смотрел на изумлённую морду собаки: — Чапа умный.
— Ав! Ав! – тявкнула «Чапа».
— Тупая безмозглая тварь, пошла вон! – Челентано, не открывая глаз, орал шёпотом.
— Ав! Ав!
— Хорошая Чапа. Умница. Иди, гуляй. Гуляй.
«Чапа» потопталась на месте, начиная поскуливать.
— Она хочет поиграть. Гуляй, Чапа, гуляй.
— Лизетт! Лизетт! Где ты, блохастая прошмандовка?
— Охранник идёт сюда. Без подкрепления не обойтись, — Челентано полез за телефоном: — Бриджит, приём! План «Б»!
— Мудак, — довольно громко раздалось в ответ из трубки.
— Лизетт? – удивился Пипец.
— Где ты ходишь! Я что за тобой всю ночь бегать должен? – Лизетту прицепили к поводку, она рвалась к новым друзьям, залёгшим в траве, в ворота сада позвонили. Охранник, собиравшийся было поглядеть, что же привлекло Лизетту, направился к проходной. Собака нехотя плелась за ним.
— За дело! У нас пару минут, не больше!
Был слышен звонкий смех Бордо у будки охранника, тявканье Лизетты.
— Чего это она там развеселилась? – насупился Челентано.
— Всё! Уходим! – Пипец пригнувшись, придерживая охапку срезанных цветов, побежал к забору.
Челентано заковылял за ним.
— Стоять, суки! Лизетта, фас!!! – раздалось как выстрел им в спину: — Фас!!!
Внезапно обнаруживший в себе сверхъестественные способности Челентано буквально перебежал по воздуху над забором, через который он не так давно перебрался с помощью Пипца. Пипец, оглянувшись, увидел медленно, но верно приближающуюся пасть ротвейлера, который каким-то образом успел вырасти раза в два. Роняя трофеи он чудом пролетел сквозь решётку ограды, в которую не смогла пролезть морда Лизетты. Она виляла хвостом, подпрыгивала и кричала в след удаляющимся людям:
— Ав-ав! Ав-ав!
Хватая на ходу, вынырнувшую из-за поворота Бриджит Бордо, Челентано объявил:
— Отходим на заранее подготовленные позиции!
Это означало: «Через подземку и в рощу».

До рассвета просидели на «своём месте» под раскидистой елью, которая, закрывая своими огромными лапами, исключала возможность быть обнаруженными с дороги. Предприимчивый Челентано, как фокусник, извлёк из области трусов, фляжку с коньяком, её молча и потягивали до утра.
— А почему Чапа? – спросил внезапно Челентано.
Пипец пожал плечами:
— Все собаки – Чапы, все кошки – Машки…
— Все мужики – козлы, — резюмировала Бриджит Бордо.

Через час перепачканные, чумазые Пипец и Челентано, и взъерошенная Бриджит Бордо встречали на станции электричек лучезарную Лолу.
— Ой, а что это с вами?
Пипец достал из-за спины уцелевшие тюльпаны.
— Ах! Мои любимые! – Лола обняла помятый букетик и припала к губам Пипца.
— Надеюсь, это того стоило, — промямлил Челентано и тут же получил щипок в бок от Бриджит Бордо.
— Так рада вас видеть, ребята! Вы, похоже, тут здорово веселились, без меня?
— Да, ничего особенного…
— Слушай, Пипец, — Челентано отвёл его в сторону: — Через две недели День рождения Бриджит Бордо. Я тут подумал… Насчёт австралийских алоказий…
— Ав-Ав! – завиляла хвостом Чапа-Лизетт…

                                                                                                                        А на нейтральной полосе цветы
                                                                                                                       необычайной
                                                                                                                       красоты…