В кабачке «Услужливый Пьер» оживление.
— Неужели сегодня будет выступать новый комик?
— Да, папаша Пьер хвалил его не на шутку. Посмотрите-ка, Бовар пришёл, да ещё и привёл свою жирную жабу, а это он ещё и свою дочку притащил?
— Где?
-Ну, вон то свиное рыло, лет четырнадцати, которое еле пролезло в двери. Моё почтение, месье Бовар! Мадам, мадмуазель! Хороший денёк сегодня, не правда ли?
— Поглядите, там, у стойки, не англичанин ли Боб? Канцелярская крыса. Его то, что сюда привело. Держу пари, он уже надрался и обдумывает, как бы надуть простака Ришара на завтрашнее похмелье.
-Похоже, здесь сегодня собралась добрая половина нашего городка.
— Да. Однако Пьер не торопится выпускать своего шутника.
— И не сомневайтесь, не выпустит, пока почтенная публика не опустошит все его запасы. Однако, чёрт побери, я готов оставить в этой дыре лишний франк, только чтоб увидеть, что тут приготовили.
Итак, дело шло к развязке. Посетители уже изрядно набрались и начинали заметно томиться в ожидании обещанного представления. Наконец Пьер попросил внимания:
-Мадам и месье! Встречайте – месье Патиссон!
Под бурные овации и звон бокалов, на импровизированную сцену слегка пошатываясь, поднялся старичок в клетчатом костюме. Из жилетного кармана особенно вызывающе торчал замызганный носовой платок ядовито-красного цвета. Он обвёл мутным взглядом физиономии, глазящие на него. Повернулся спиной. Спустил штаны. Согнулся на девяносто градусов пополам, обхватив голые ягодицы ладонями:
-Марсовые по вантам! Дьявола вам в печёнку, канальи! Ух!
Как ни в чем, ни бывало, натянул штаны, отвесил поклон, высморкался  и удалился за кухонную занавеску. В абсолютной тишине было слышно, как скрипнула дверь чёрного хода и пукнула мадмуазель Бовар.
Англичанин Боб гордо пересёк зал и покинул заведение, придерживая рукой оттопыренный внутренний карман.