Холодное весеннее утро встретило Ватрушкина неприятными объятиями порывистого ветра, пронизывающего кальсоны. Ватрушкин понял, что поверх кальсон ничего нет, он забыл надеть брюки, но возвращаться домой было категорически нельзя и чрезвычайно опасно. Во-первых, это плохая примета, а во-вторых, и в главных, он покинул квартиру до пробуждения жены, а теперь она уже наверняка встала, и его появление в исподнем могло быть неверно истолковано, что непременно грозило скандалом с неминуемыми последствиями с вполне вероятным трагическим концом. В критические моменты мадам Ватрушкина приходила в состояние кататонического возбуждения, того самого нецеленаправленного двигательного возбуждения, грозившего непредсказуемым результатом.
Ватрушкин приуныл. Пасмурное небо, сквозь которое едва проглядывалось тусклое солнце, в придачу недобро наблюдавший за ним из-за угла его давний враг — кот Виссарион, усугубляли впечатления.
В конце-концов, рассуждал человек в кальсонах, ботинках, плаще и шляпе, почему он, собственно, мог не забыть брюки? Это ведь может случиться с каждым. Собираясь сегодня утром и трепетно заботясь о покое безмятежно скрипящей во сне зубами драгоценнейшей супруги, он старался не производить звуков и не включал свет, и, значит, вполне естественно, что забыл про брюки. Это логическое объяснение придало Ватрушкину некое подобие уверенности и он смело шагнул к подъезду.
Кот Виссарион моргнул глазами, довольно пошевелил усами, как-бы предвкушая развязку и как бы желая этим сказать: «ну-ну». Зверь поудобнее устроился и напоминал зрителя, выражавшего полное безразличие, но на самом деле с нетерпением ожидающего начала задерживающегося спектакля. На галёрке воображаемого театра расположились воробьи и это окончательно лишило решимости несчастного Ватрушкина. Положение становилось невыносимым. Ах, если бы только… Но, за что? За что!
Вдруг на голову Ватрушкина упало что-то мягкое. Он взял предмет, которым оказались полосатые брюки. «Спасибо, Господи!», в исступлении закричал спасённый грешник. «Иди уже», раздалось сверху: «Опоздаешь».
Ватрушкин задрал голову и увидел на балконе второго этажа сонное лицо жены. Она помахала ему пухлой рукой и скрылась.
Ошарашенный Ватрушкин быстро натянул штаны и поспешил.
Виссарион, проводив удаляющуюся фигуру угрюмым взглядом, лениво зашагал в сторону помойки, где располагалась его штаб-квартира, вынашивать чудовищные планы по истреблению человечества, а Ватрушкин, уже через два квартала внезапно вспомнил, что живёт на четвёртом этаже, но это было уже неважно.
